Превращение Кубани в Бордо по Галицким.

…или как винодел Сергей Галицкий возрождает русское вино в Краснодарском крае. Интервью для «Tatler» Сергея Галицкого:

«Сидя на фоне бежевой шторы, Сергей Галиц­кий через зум пытает­ся убедить меня, что станица Гостагаев­ская, где находятся виноградники Галиц­ких, – самое красивое место на земле. Я в очередной раз со­крушаюсь, что такое нужно не только пить, но и видеть.

– Ну давайте сделаем вот так? – сме­ется Сергей, и за его спиной вместо шторы возникает открыточный зум­ задник – долина реки Гостагайки, го­товая рекламная кампания внутрен­него туризма.

Объясняю сразу: наш Сергей Галиц­кий – это не тот Сергей Галицкий, ко­торый основал «Магнит» и построил стадион «Краснодар». А брат его жены и полный тезка. «Как такое может быть?» – спросят люди, с биографией 29-го отече­ственного форбса не вполне знакомые. А вот так – основатель «Магнита» Сергей Арутюнян, предприниматель из сочин­ского микрорайона Лазаревское, в свое время женился на однокурснице Вик­тории Галицкой. И взял фамилию же­ны. У Виктории, в свою очередь, есть младший брат – тоже Сергей Николае­вич. Вот у него я и беру интервью.

Этот Галицкий – скромный, не­многословный и модный молодой че­ловек сорока двух лет. Худой, холеный, с правильно подогнутыми джинсами и бородой, форма которой регулярно меняется. Встретишь такого на Осто­женке – подумаешь, что это востребо­ванный столичный архитектор. В це­лом это не так уж далеко от правды: после окончания экономфака Кубанского государственного университета (тот же факультет окончили и Галицкий­ «Магнит», и его единственная наслед­ница, дочь Полина) Сергей работал в рекламном агентстве, занимался ди­зайном и наружкой. Он обожает ар­хитектуру, с первого взгляда отлича­ет Калатраву от Фостера, приложил руку к строительству краснодарского стадиона, который в шутку называют «Гализеем» и не в шутку – лучшей фут­больной ареной страны (впрочем, гово­рить о своем вкладе наш Галицкий ка­тегорически не желает: стадион – вот­чина зятя и целиком его заслуга).

К винному бренду «Галицкий и Га­лицкий» Сергей тоже подошел с пози­ций эстетики. Вообще­-то он искал все­го один гектар земли – для того, чтобы построить для семьи «дальнюю дачу» с виноградником. Два года летал над Кубанью на вертолете (лично сидел за штурвалом – у Галицкого тысяча три­ста часов налета).

– В итоге я нашел двести гектаров, – вспоминает предприниматель. – Так бывает у меня: хочу что-­то маленькое, а получается что-­то огромное. Пришел к Сергею и говорю: «Давай сделаем». Он, ни секунды не колеблясь, согласил­ся. Если бы не он, мы бы с таким мас­штабом не справились.

Спустя несколько лет тихий проект для своих превратился в бизнес, кото­рому хочешь не хочешь, а придется рас­сказывать о себе миру. Хотя привлекать к себе внимание ни один из Галицких не любит, интервью они почти не дают и все свои появления на публике выме­ряют не пинтами, а шотами. Нынешнее явление татлеровскому народу – ис­ключение. Что вдвойне приятно: дела у родственников и так идут неплохо.

Пино­нуары, шардоне и совиньоны проданы на два года вперед и расходят­ся в винотеках SimpleWine почти по две тысячи рублей за бутылку.

Светские инсайдеры из мира вино­делия, знающие в лицо каждую лозу от Франции до Новой Зеландии, подтвер­ждают: места в окрестностях станицы Гостагаевской знатные – и по красоте, и с точки зрения климата. Виноград­ник Галицких находится на самой се­верной из тех широт Краснодарского края, на которых можно производить качественное вино. Южнее на Куба­ни слишком сухо, севернее – холодно, а здесь – в самый раз. К тому же запо­ведник рядом – с одной стороны, труд­нее получить разрешение на произ­водство, с другой – проще заниматься биовиноделием.

– На самом деле угадать с местом всегда сложно, – говорит Сергей. – Всегда есть элемент алхимии. Какие бы пробы ты ни брал, какие опыты ни ста­вил, с кем бы ни разговаривал, все рав­но жизнь покажет что-­то свое. В нашем случае жизнь показала, что мы нашли жемчужину.

Виноградники остались от прежне­го владельца земли. Большая часть лоз была в удручающем состоянии.

– Все равно что человек, который се­бя запустил, – объясняет Сергей.

Пришлось проделать очень дорогую и долгую процедуру «детокса». Рядом посадили новые саженцы, из француз­ских и итальянских питомников. Тут, конечно, важно напомнить, что в Со­ветском Союзе львиную долю вино­градников варварски уничтожили. По­сле отмены сухого закона уцелевшие колхозы стали давать план, потому что надо поить шестую часть земли. Правда, на это никакого шардоне не хватит (да этого никому и не нужно).

Галицкий действует ровно наобо­рот – медленно, методично, основа­тельно. Главным виноделом пригласи­ли одного из самых талантливых рос­сийских энологов новой волны Алек­сея Толстого (вот уж ирония судьбы, он тоже тезка). Под Алексея собрали местную команду. Это в целом повто­ряет концепцию футбольного клуба «Краснодар» – качественно импорто­замещать, делать ставку на лучших российских специалистов и собствен­ных воспитанников.

– Можно пригласить зарубежную звезду, но у нее будет еще сорок таких же хозяйств, – объясняет Галицкий. – Соответственно, и фокус размыт – столько времени на нас одних он ни­когда не потратит.

«Толстой – отличный профессио­нал, – подтверждает один из знако­мых «Татлеру» виноторговцев. – Ему попался чуткий работодатель, гото­вый к экспериментам, выпала возмож­ность размахнуться. Он не ограничен в средствах и может применить все свои знания».

О запуске проекта «Галицкий и Галицкий» аккуратно объя­вили в 2016-­м. Первый релиз оба Сергея презентовали спустя три года, в ноябре 2019­-го, в ка­фе «Краснодар» на одноименном ста­дионе (очень симпатичное, кстати, место; на запуске шефом работал уро­женец столицы края, бывший гинзовец Владимир Щепилов). Дебют состоял из восьми наименований. Спрашивать моего собеседника, какие вина особен­но удались, – все равно что... да­да, вы угадали – спрашивать родителя, како­го ребенка он любит больше. Он гор­дится шардоне и пино­нуаром, счаст­лив рислингом (хороший рислинг для России редкость, у вина же Галицких невероятная натуральная кислот­ность: до моря от их виноградников – двадцать километров, и его ночное, жаркое дыхание не обжигает лозу). Еще есть чудный напиток с много­ обещающим для западного уха назва­нием Cosaque. Впрочем, об экспорте Галицкие пока не думают, «хочется по­делиться хорошим вином в первую оче­редь с нашими согражданами».

В «Казаке» восемьдесят процентов французского винограда и двадцать своего, донского. Как помнит каждый читатель «Татлера», в 1814-­м наши ка­заки в составе войск союзников вошли в Париж. Их называли «полуазиатами­-полускифами» и представляли неверо­ятно страшными людьми. Соотечест­венники не подвели: разбивали бива­ки на Елисейских Полях, купали коней в Сене. Но в целом вели себя гораздо менее свирепо, чем о них думали.

– Кстати, вы знаете, почему бутыл­ки со стола принято убирать? – спра­шивает Сергей. – Раньше традиция была такая: пустая бутылка остается на столе, приходит официант и считает количество выпитых бутылок. А казаки просто убирали эти бутылки под стол. Как потом докажешь, сколько выпили? В общем, так родилась наша история.

На примере «Казака» Сергей расска­зывает об этикетке своих вин. Ее, я чи­тала, сделал Артемий Лебедев (он же, к слову, принимал участие в создании схемы навигации на стадионе друго­го Галицкого). Готовясь к интервью, я изучила сайт конторы Лебедева, на­шла тысячу и одну версию этикетки Га­лицких и даже начала сочувствовать дизайнеру, которому явно попался не­простой заказчик. Как оказалось, от Ле­бедева осталась только монограмма – все остальное Галицкий сделал сам.

– Я, как человек дизайну не посто­ронний, думал, что это легко и про­сто, – рассказывает Сергей. – И был очень разочарован, потому что пытал­ся сделать этикетку больше двух лет. Не один Артемий пострадал от моего предвзятого в первую очередь к самому себе отношения. Мы о чем-­то говорили, я соглашался, а потом звонил: «Изви­ни, нет». На самом деле в этикетках все уже давно нарисовано. Что только я ни пробовал. В конце концов мы с колле­гами задали себе один простой вопрос. Вот мы мечтаем о великом русском ви­не. А что такое Россия в мировой культуре? Да, изобразительное искусство, да, музыка и балет. Но прежде всего литература. Я нашел, как мне показалось, интересную параллель с книгой. Она достаточно очевидная, не я ее изобрел. Но пазл сложился. Согласитесь, мы можем прочесть одну и ту же книгу, и у каждого из нас останется свое впе­чатление. То же самое с вином. Поэтому наша этикетка – это как обложка книги. Автор. Название. Где издано. Год. Вроде бы все просто, но на самом деле в этом большая душа и история…»

Полная версия интервью здесь